Кто придет меня убить? - Страница 106

К оглавлению

106

– Он ничего мне не должен, – вежливо ответил Саша. – Я по другому вопросу.

– Серьезно? Вы не кредитор?

– О нет!

– Тогда плохи ваши дела… – фыркнула от пьяного смеха женщина. – Меня, кстати, Аней звать. А вас?

Фамилия мне не нужна.

– Александр, – против воли представился он.

– Значит, Саша. Скажите, Саша, вы его друг? Настоящий друг?

– Как вам сказать…

– Значит, враг? У него оказалось слишком много врагов, даже удивительно, что речь идет об Олеге. Никогда бы не подумала, что он способен вызвать ненависть у стольких людей… – качала она растрепанной головой, И неожиданно переменила тему:

– Я страшная, Саша? Скажите честно!

– Ну что вы… Просто видно, что вам пришлось многое пережить… – уклончиво ответил он, хотя охотно сказал бы ей: «Да, вы страшная». Но такого женщинам не говорят, такое он позволял себе только с моделями. И те не обижались.

– Значит, стану еще страшнее… – словно про себя, заметила она. – Когда он вернется, сразу разведемся.

У него слишком много проблем.

– А вы уверены, что он вернется? – спросил Саша. – Вам никто ничего…

Ее реакция была поразительной: пьяные глаза цепко впились в его лицо, руки напряглись, она сжала их в кулаки и придвинулась к нему:

– Что вам известно? Что вы знаете о нем?! Скажи те, я вас умоляю!

– Я… Впрочем, ничего… – Он растерянно прикусил губу. – Я только хотел узнать, не происходило ли с ним в последнее время что-нибудь необычное… Может, вы замечали?

– О чем вы?! Не понимаю! – отчаянно возразила она. – Только не лгите, вы что-то знаете! Он умер, да?!

Он нас бросил?!

– Он никогда не вернется, – глухо ответил он. Не заставляйте меня говорить еще что-то.

Она замолчала, глядя на него остановившимися глазами. Потом потянулась к столу, нашарила пачку сигарет… Вытряхнула оттуда последнюю, закурила. Почему-то криво усмехнулась.

– Чему вы смеетесь? – спросил Саша. – Завидное у вас чувство юмора… Мне вот не смешно.

– Ничего, ничего… – пробормотала она. – Смеюсь, что последняя сигарета… Я немного пьяна, вы заметили? А что это значит – он не вернется? Вы кто?

– Я свидетель.

– Чего свидетель! – раздраженно протянула она. – Вы из милиции?

– Нет. Никакого отношения к милиции не имею, просто кровно заинтересован в его судьбе. Олег погиб.

– Когда?

– Утром четвертого сентября.

– Катастрофа? – медленно отчеканила она, поднимая глаза. – Я это всегда знала. Если бы он был жив, он бы не бросил нас так…

– Да, он разбился. Я ехал следом.

– Где это случилось?!

– Я не скажу. Если вам до сих пор не сообщила милиция, значит, его не нашли… И мне невыгодно, чтобы его нашли.

– Чудовище! – вдруг завизжала она, бросаясь к нему и крепко хватая за руку. – Мерзавец! Он лежит там четыре дня, а вы молчите! А если он жив?! Если он был жив, если он умер, потому что вы не оказали помощи?!

– Уверяю вас, он мертв, – ответил он, пытаясь отцепиться от разъяренной женщины. – Никаких сомнений нет, слишком это страшно выглядело…

– Но что это было?! Почему это случилось?!

– Видимо, он потерял контроль над управлением.

Так иногда бывает…

– А вы… Вы даже не позвали никого на помощь?!

– Нет, я проехал мимо, – твердо ответил он. – И прекратите кричать, это ни к чему не приведет. Вы ему не поможете.

Анна вскочила, прошлась по комнате, споткнулась о кресло, тихо заплакала, потирая ушибленное колено. Он наблюдал за нею с тревогой – неизвестно, что может выкинуть эта дамочка… Может быть, он сделал большую ошибку, что так сразу сообщил ей о смерти мужа, но… Иначе было бы слишком трудно объяснить, почему он здесь.

– Сядьте, – попросил он ее. – Сядьте, мне нужно с вами поговорить.

– О чем? Ах нет… – Она вытерла слезы обеими руками, как маленькая девочка, и прошептала:

– Что же мне теперь делать?!

– Я вас научу, только сядьте!.

Она послушно села на диван, забилась в угол, прикрыла колени полами халата… Жалкий трясущийся комок, заплаканное лицо, помертвевший взгляд… Ему стало ее жалко, но жалости нельзя было поддаваться, иначе следовало сразу уйти отсюда.

– Послушайте… – начал он. – Он погиб, очень жаль, что так вышло, но я в этом не виноват. Вы, надеюсь, мне верите?

– Какая разница…

– Большая! Я ведь пришел не только затем, чтобы рассказать вам об этом. Есть дело более важное.

– Более важное?! – потрясенно прошептала она. – Не понимаю. Да! А как вы нашли меня?! Вы его до этого не знали? Или все-таки вы были знакомы?

– Лично мы знакомы не были, но я кое-что о нем знал, – уклончиво ответил Саша. – Сперва скажите, у него в последнее время не появлялось неожиданна большой суммы денег?

– Денег?! Вы лучше посмотрите на кредиторов! Вот они, под окнами!

– Но он ведь мог скрывать от них деньги… И от вас тоже мог скрывать. Вы не в курсе его финансовых дел?

– Я ничего не знала, абсолютно ничего… И я не могу вас слушать, мне плохо… Что-то сердце…

– Тогда вам лучше лечь. Лягте, расслабьтесь. В доме есть валидол или корвалол?

– Ничего нет… – Она едва двигала посеревшими губами. – Не надо ничего. Мне больше ничего не нужно. Только вот… – Она поманила его пальцем, понизила голос:

– Вы не могли бы сообщить этим…

Которые меня стерегут, что он умер? Тогда они меня оставят в покое.

– При чем тут я?

– Больше никто ничего о нем не знает. Вы не понимаете, в каком я положении. Они не дают мне высунуть носа из квартиры. Я должна работать, Алисе надо в школу…

Он не расслышал, переспросил:

– Олесе? Кто это?

– Алиса – это моя дочь… – вздохнула Анна.

106