Кто придет меня убить? - Страница 100

100

– Катрин ходила к нему на улицу Оэ-Урс, в его офис, показывала ему мои разработки. Ему понравилось. Нет, он так прямо не сказал, не такой он человек, но она думает, что ему понравилось. Если я поработаю серьезней, он меня поддержит! – Ну и что? – скучающим тоном возразила она. – Ты думаешь, это так просто – пробиться?

– Это непросто, но надо же что-то делать! Отец закрыл мой счет, – грустно ответил он. – И у меня нет модели. Ведь главное – это новое лицо… Знаешь, у Мюглера есть Джерри Холл, потрясающая женщина, она на рекламе «Ангела». Она его вдохновляет, он работает для нее… А кто есть у меня?!

– А у тебя есть твоя Катрин.

– Она не годится! – горячо возразил он. – То есть она красива, но слишком маленькая. И потом, кто же будет ее снимать?!

– Глупый ты, хоть и француз, – неожиданно заявила Олеся. – И что ты знаешь об этом мире?

– Знаю больше тебя! – обиделся он. – Ну что, согласна? Скажи, где ты учишься? Я что-то не расслышал?

– Какая тебе разница!

– Большая разница, мне надо знать, когда ты бываешь свободна. Я тоже учусь, Катрин работает, снимать придется поздно вечером… Ты согласна? Сперва будешь работать бесплатно, потом…

– Нет, я не согласна, – твердо ответила она, допивая вино и поправляя на коленях задравшуюся юбку. – Спасибо, что помог мне, я пошла.

– Ну нет! – воскликнул он, хватая ее за руку, и в этот миг раздался певучий женский голос:

– Салют! Ки сэт фий?

– Катрин! – обрадовался он, вскакивая и целуя низенькую брюнетку, очень экстравагантно одетую – черные трусики, будто от купальника, короткий плащ, сабо, головной платок, огромная сумка на плече…

Олеся поняла, что убегать поздно. Да и трудно было убежать – эта парочка перекрыла выход из-за столика. Пришлось сидеть, слушать, как они щебечут между собой по-французски. Потом Катрин повернулась к ней и радостно сказала по-английски (говорила она на этом языке куда лучше своего приятеля):

– Привет, Мари! Как я, рада, что ты согласилась работать с нами!

– Ноя…

– Анн, закажи мне кофе! – попросила Катрин и уселась рядом с Олесей. – Надо кое-что обсудить. Ты свободна вечерами?

– Нет, я всегда работаю, – ответила Олеся первое, Что пришло ей в голову, – никогда не бываю свободна. И вообще, я не давала согласия!

– Анн, зачем ты соврал? – спросила своего друга Катрин.

Он отмахнулся, придвинулся к девушкам и заговорил очень весело:

– Мари просто немножко испугалась меня, я понимаю, но теперь ты объясни ей, что это серьезно! Мари, ты согласишься, это такая удача, что я тебя встретил!

Катрин, гляди, какое лицо! А? Ну, ведь хорошо?!

– Да, – признала та, оглядывая Олесю взглядом профессионала. – Ты прав, это то, что нужно. Ты полька, да? Долго пробудешь в Париже?

Олеся поняла, что это – единственный способ избавиться от них и торжествующе сказала:

– Уезжаю через неделю, ничем не могу помочь.

Поищите француженку.

– О, черт! – вырвалось у Анна. – Почему ты сразу не сказала?!

– Спокойно, все нормально, – ответила ему Катрин., – Мари, но пока у тебя есть время, ты согласишься немного поработать с нами?

«Ничем ее не прошибешь, – злобно подумала Олеся. – И что теперь делать? Надо бежать, пока не поздно, иначе эта тварь запомнит меня слишком хорошо, а потом мы где-нибудь встретимся…» Она улыбнулась и ответила:

– Нет, у меня очень напряженные дни, никак не смогу. Так жаль… По-моему, вы вместе добьетесь успеха.

– Ты нам очень нужна… – жалобно сказала Катрин. – Это займет у тебя всего пару часов сегодня вечером… Ну как?

– Как пару часов! – начал было Анн, но подруга успокоила его одним прикосновением к плечу.

И снова ее раскосые черные глаза вцепились в Олесю. Та поежилась, что-то очень неприятное было в этом взгляде. Что-то оценивающее, расчетливое, жестокое…

Катрин требовательно, но спокойно продолжала:

– Это поможет тебе с карьерой в будущем. Вдруг нам повезет, твои снимки заметят? Если так, то ты сможешь потом вернуться в Париж, мы будем работать вместе. Разве тебе не хочется вернуться сюда?

– Не знаю… – Олеся пожала плечами. – Я почти не видела города.

– Где ты учишься?

Этот вопрос она слышала уже в третий раз, пришлось отвечать. Ответ она придумала заранее:

– Я приехала сюда на стажировку от своего института. Это техническая специальность, вам неинтересно.

– А… – протянул Анн. – А я почему-то думал, что ты модель. У тебя такая походка… Знаешь, Катрин, ты ведь еще не видела, как Мари ходит! Это просто чудо, ее ничему не придется учить – Как же ты стажируешься без французского? – удивилась Катрин, совсем не слушая его. – Ты ведь совсем не говоришь по-французски?

– Почти… – Олеся уклончиво качнула головой. – Но чертежи не требуют языков. Там только цифры.

– Польки – прекрасные модели! – развивал свою мысль Анн. – Ева Герцигова, Магдалена Врубель, Магда Мельцаж… Я от них просто без ума! А ты будешь…

Как твоя фамилия?

– Моя? – растерялась Олеся. С польскими фамилиями было трудновато, она на ходу придумала то, что было хотя бы похоже:

– Ма… Мажинская.

– Чудесно, Мария Мажинская!

– Ну что. Мари? – взялась за свое Катрин. – Ты согласна? Запиши его телефон, позвони нам вечером.

Записать телефон Олеся не отказалась, все равно это ни к чему ее не обязывало. Зато была надежда, что теперь они оставят ее в покое. Она вытащила блокнот, ручку, приготовилась писать… Но Анн протянул руку и выхватил у нее блокнот.

– Я сам… Катрин… – Тут последовало несколько коротких французских фраз, Олеся нервничала, не понимая ни слова, ей не нравилось такое обращение с ее блокнотом. Анн записал телефон и адрес на чистой страничке в конце, захлопнул блокнот, вгляделся в картинку, которая была нарисована на обложке. И присвистнул:

100